Опер попросил:

— Крячко сюда как доберется, Стас, напарник мой, объясни ему, куда я ушел, — и тут же бросился бежать по улице. Сейчас важно не потерять время. Шанурин живет в этом районе давно и, скорее всего, бросится искать спасения в знакомом месте. Там, где, он уверен, можно спрятаться подальше от людей. Только местные знают про лаз, а полиция не будет тратить время, чтобы осмотреть огромную, закрытую для свободного прохода территорию. Со всех ног Лев пробежал маршрут, который рассказал ему бармен, и оказался перед узкой щелью в стыке двух плит. Он с трудом протиснулся через нее и оказался в зарослях травы, которая разрослась почти ему до плеча. Высокие стебли были примяты и еще не распрямились после того, как здесь прошел человек. Гуров замер ненадолго, прикидывая, как лучше пройти по заброшенной территории в поисках Шанурина. Ведь тот пробрался сюда первым и сейчас наверняка занял выигрышную позицию, чтобы наблюдать за проходом к зданию.

Лев нырнул прямо в душную зелень и осторожно принялся пробираться через густую поросль, вглядываясь в здание больницы. Часть стен обрушилась, обнажая внутренности — ржавые остовы шкафов, грязные матрасы.

Вдруг пуля со свистом рассекла листву, выбила крошку в бетонном заборе и отрикошетила в зеленую гущу. Так и есть, Шанурин с высоты своего наблюдательного пункта увидел его и теперь держит под прицелом. Теперь опер был в зеленой ловушке, стоит выйти из кустов на открытую поверхность, и тот откроет по нему огонь. Опер замер в нерешительности: что же делать дальше? Может быть, стоит вызвать подкрепление, пускай берут штурмом заброшенное здание по всем правилам — с группой захвата и снайпером? Но пока они прибудут, Шанурин может улизнуть по оставшимся перекрытиям. Или подстрелить его, как мишень в тире.

Преступник и сам понимал свое невыгодное положение, потому что неожиданно сверху прозвучал резкий голос:

— Эй, мент, сколько ты стоишь?

Гуров вытянулся на земле и достал телефон, чтобы написать Крячко координаты больницы. Хотя сам понимал, надо действовать быстрее. Группа захвата со всей амуницией не пройдет в дыру забора, а на вскрытие запоров уйдет время. Им не удастся зайти быстро и без шума, не спугнув Шанурина. Надо тянуть время. Он выкрикнул в ответ:

— Сколько у тебя есть? По моим подсчетам, около трех миллионов долларов.

Шанурин наверху хохотнул:

— Ах ты чертов мент, не зря ты крутился возле меня, все разнюхал, да? И на работу таскался, и к котловану. На кладбище мне помешал. Даже Хелен так запугал, что она побежала к тебе плакаться, идиотка. Сколько у меня есть, тебя не касается. Это мои деньги. Сколько ты стоишь? Скажи. Я заплачу, чтобы ты отстал от меня навсегда. Если бы не ты, то я давно бы уже свалил отсюда. Сколько тебе надо, чтобы ты перестал таскаться за мной и портить жизнь?!

Лев прополз метр вперед и вгляделся в просвет между большими листьями, но нигде не смог рассмотреть фигуры Шанурина. После паузы, сделав вид, что думает, опер спросил с сомнением в голосе:

— Откуда мне знать, что ты не кинешь меня? Ты ведь всех обманул. Своего босса, подрядчиков, инженера. Даже Хелен Риккер обманул, она верила, что ты ее любишь.

Шанурин зло прервал его:

— Они сами виноваты, они все преступники, просто получили по заслугам. Каждый хотел урвать кусок от этих денег, всем плевать на будущее и солнечную энергию. Они хотели взяток за свои подписи, откатов за плохую работу и дешевые материалы. Я просто наказал их и забрал деньги себе. Риккер придумал глупость, бред, никому не нужен солнечный город, всем нужны только деньги.

— У Риккера длинные руки, он доберется до тебя даже за границей. — Опер слышал, как звенит от злости голос преступника, и понимал, он каждым своим словом бьет в точку. Тот теряет самообладание.

И был прав. От злости Олег перешел на дикий крик:

— Да плевать мне на Риккера, старый идиот. Такой же мечтатель, как Рогач, выдумал идеальный город. Ничего он не сможет сделать, он даже не понял, кто убил его охранника. Этот тупой увалень Борис удивился, когда увидел, что я восстал из мертвых. Мне даже не понадобился пистолет, хватило обычной горелки. Не понимаю, как при такой глупой голове он стал начальником охраны. Ведь все сработало, Риккер решил, что это ты сжег Бориса вместе с автомобилем.

— А ты жадный. Меня ты тоже убьешь, чтобы не платить. — Лев Гуров дразнил противника, бил в самые больные места, чтобы тот на эмоциях не следил за временем и не услышал шум у ворот. Он увидел, как черная полоска бейсболки мелькнула в окне на верхнем этаже. Интерес проснулся, и преступник увлеченно торговался за свою свободу. Шанурин ответил с насмешкой:

— Каждый из них просил слишком много, сначала по десять тысяч, потом по пятьдесят, потом по сто тысяч. Даже старуха из архива никак не могла остановиться. Я заплатил ей, чтобы она уничтожила все документы о статусе природоохранной зоны, и она решила, что сможет доить меня до конца жизни. Больше так я не делал, я не платил никому из них, жадные уроды.

— Я не верю тебе, меня ты тоже обманешь и ничего не заплатишь! — выкрикнул Лев.

В окне взметнулась рука с чемоданчиком:

— Здесь полмиллиона, забирай и исчезни из моей жизни.

Телефон пискнул сообщением от Крячко: «Готовы, прибытие через полчаса».

Но Лев видел, слишком поздно — Шанурин начинает терять терпение. Он встал уже по пояс в окне, расстегнул замки и продемонстрировал содержимое — тугие пачки новеньких купюр, перемотанные банковскими лентами.

Олег предложил:

— Давай я скину тебе половину. А вторую половину ты найдешь, когда дашь мне уйти. Навсегда.

Гуров тоже встал в полный рост в зарослях, показывая всем видом, что готов пойти на сделку:

— Нет, я должен видеть твои глаза. Хочу понимать, что ты не врешь.

Сверху раздался нервный смешок:

— Ты идиот, у тебя нет другого варианта. Или ты умрешь, или будешь богатым и живым.

— Глаза — зеркало души, они не соврут. — Лев вышел из кустов и зашагал к зданию. — Жду тебя на первом этаже.

Но как только он оказался вне поля видимости противника, то кинулся бежать. Под ногами хрустели стекла и битые кирпичи, он нырнул в один проход, во второй, а в третьем увидел, что искал — облупленную ванну, торчащую на постаменте посреди куч из мусора и кусков штукатурки. Опер заглянул внутрь: в ржавой воде плавали щепки, сгнившие листья, пустые бутылки. Он, содрогаясь от отвращения, залез